Шрш Рабинович, лидер группы «Дейта Мейра». Ироничный молодой автор и исполнитель песен поделился своим мнением о необходимости, возможно, даже о неизбежности творчества, в целом, и о своем, в частности.
— Есть ли связь у людей, любящих одну музыку? Насколько она сильна?
— Связь, скорее всего, есть. Насколько сильная — да кто ее знает? Настолько насколько для каждого отдельного человека сильна вообще какая-либо связь. Думаю, от популярности любимой музыки тоже зависит. Я с одинаковой любовью люблю, например, группу Daft Punk и предположим, барда Михаила Щербакова. И если я где-то встречу, кому нравится М. Щербаков, я буду безумно рад — мы обсудим любимые песни. А Daft Punk? Ну и что? Ты любишь Daft Punk? Много таких нынче.
— Стоит ли творить, если только в стол?
— Можешь не писать — не пиши. Таков закон. А если уж не можешь не писать, то пиши хоть куда. Вот я пока больше в стол, чем за его пределы. То есть, я, конечно, достаю из стола и машу этим всем направо и налево, но мало кому до этого есть дело, в широком смысле. Поэтому наружу получается также как и в стол. Но это не повод для молчания. Махать надо лучше. Не написал ничего и, слава Богу, а раз уж написал — донеси до людей.
— У Вас есть несколько песен на стихи великих поэтов. Эта дань уважения?
— Творчество порождает творчество. Иногда прочитаешь, например, стих и сам напишешь в таком же стиле. А, иногда, даже не пишешь, а просто берёшь. Понимаешь, что ты ни за что не напишешь такой же. Да и как вообще можно брать писать после таких стихов?
— В одной из Ваших песен есть строчка «Чем жизнь тяжелее, тем прожить ее легче». Это личный опыт? А у Вас жизнь легка или тяжела?
— Насчёт тяжести — цензурно перефразировав Егора Летова «Хорошим хорошо, а плохо плохим». Вот примерно так я себе это представляю. Если человек хороший, то ему, наверное, в любых плохих обстоятельствах жить будет более менее хорошо. А если человек плохой, хоть ты его в золотую клетку посади — сразу начнёт свободы просить и выпендриваться, дескать соловушка не поёт в золотой клетке. Мне жить очень легко. Легко, весело, иронично, желчно. Мне нравится смотреть на всё вокруг, изучать механизмы, дёргать за нитки. Выносимая лёгкость бытия у меня. Насчёт личного опыта — да всё, наверное, из личного опыта. Даже если совсем не из личного как-то можешь спроецировать, домыслить, доиграть. На то и творчество.
— Есть лейтмотив всего Вашего творчества?
— Есть. Друзья говорят, что смерть. Я говорю, что любовь. Юрий Шевчук говорит, что это одно и то же. Говорит, что одно и то же. Однако, поёт «Прекрасная Любовь», а не «Прекрасная Смерть» — врёт, наверное!
— Коллективу 7 лет, при нехитрой математике, выясняем, что Вы создали его в 20 лет. Что стало толчком для этого события?
— Толчком для события стало, что накопились песни, и я их записал. А группы в стандартном понимании слова «группа», пожалуй, и не было никогда, да и сейчас нет. Есть много друзей музыкантов, которые помогают мне на записях альбомов или концертах, но нет стабильной команды. Чаще все я — один. Первые альбомы даже выходили под тэгом Шрш Рабинович, потом уже, что-то стало выходить, как Дейта Мейра. Позже я подумал, что вся эта путаница ни к чему и прописал всё одним тэгом: Дейта Мейра.
— Число 7 в этом году знаковое? У Вас же 7 альбомов?
— Нет, в прямом смысле этого слова, 4 альбома. С аранжировками, с каким-то студийным колдовством. Но есть ещё несколько альбомов записанных просто под гитару — квартирники. Их за «альбомы» считать, как-то совсем неудобно.
— Что скрыто в «Дейта Мейра»?
— В Дейта Мейра скрыто ничего.
— И, конечно, вопрос, без которого было бы слишком оригинально: Ваши творческие планы?
— Наши творческие планы найти свою публику. Найти людей, которым была бы интересна наша музыка, и писать для них. Я уже говорил, что писать можно и в стол. Но писать в стол можно и в уме. А мы уже не в уме, мы уже из ума.