Визитной карточкой Бранимира является мощная подача, хорошие тексты и беспощадное отношение к придуманной людьми розовой реальности. Известный композитор Алексей Березовой после посещения одного из концертов Бранимира высказался: «Бранимир очень эклектичен. Старославянские словечки соседствуют с постмодернистким новоязом, и, по моим ощущениям, такое соседство в большинстве случаев выглядит естественно. Автор прекрасно владеет дактилической рифмой, а это не самый простой элемент стихосложения.
— Ты основатель нескольких жанров сразу: «сталинградский дарк-фолк», «гностический шансон» и популяризатор стиля «еретический антиреггей»… Охарактеризуй, пожалуйста, эти стили?
— Начну по порядку. «Гностический шансон» — термин, который придумал и впервые озвучил Олег Телемский, жрец Гностической Цервки, ведущий всевозможных семинаров по таро, магии и психологии. Однажды Олег побывал на моем концерте, и мы сделали интервью для его сайта «Касталия». Почему он так назвал мой стиль?
Во-первых, сыграла роль пацанская непринужденная манера общения на концертах. Во-вторых, сама подача материала — хриплый голос в нашей стране у всех ассоциируется с блатной песней, и в некоторых моих песнях присутствуют арестантские мотивы и повышенный интерес к образному миру и культурному пласту низших стратов — уголовников, проституток, алкоголиков, голи перекатной. «Низами», «дном» их брезгливо называют эстеты. Мне же удобнее их величать «простыми людьми», «народом».
В-третьих, слово «гностический» взялось из содержания песен. В них присутствует заметная доля религионзых мотивов. Вопросы Богу (Демиургу) о несовершенстве окружающего мира задаются прямо и нередко в грубой форме. Это не является какой-то самоцелью — очернить высшие силы. Просто я задаю интересующие меня вопросы, пытаюсь достучаться, в надежде получить ответы: почему существует зло, почему законы природы так жестоки и кровожадны и почему они расходятся с заявленными в священных писаниях «заповедями». Глас вопиющего в пустыне — так это называется. Ряд знающих (и правильно понимающих месседж моих песен) людей называли это «троллингом мракобесов». То есть песнями можно проверять на вшивость любого верующего. Отсюда же и жанр «еретический антиреггей».
У меня есть ряд песен, сделанных на слабую долю, под реггейную ритмику. Но без всяких Джа, ай-янай и пропаганды травы — всё это я не перевариваю. У меня негативные вибрации, темные. Дарк-реггей такой экспрессивный, направленный против иллюзий и эскапизма. Эти два стиля, в общем, были для меня актуальны в 2000-х. Сейчас немножко сменился вектор поиска. Теперь делаю «сталинградский дарк-фолк». Сам я родом из Волгограда, и живу там. Но сердцу привычней называть его «Сталинградом». И не из великой любви к Джугашвили, а из-за того, что старое имя города носит в себе великий концентрат героизма. В Сталинграде был переломлен ход Войны, шли ожесточенные бои, где средняя продолжительность жизни рядового в дни Сталинградской битвы могла состоять всего из нескольких минут. Эти места до сих пор дышат войной. Достаточно сходить ночью на Мамаев Курган, чтобы услышать этот великий пульс вчерашних сражений, голоса зарытых солдат. И поэтому место влияет на творчество.
Жил бы я на Ямайке или Гоа — наверное, писались бы совершенно иные песни. Солдатская тема, тема войны меня очень интересует. Воины — самое уважаемое мною сословие. Дарк-фолк — направление, придуманное «британским эзотерическим подпольем». В его основе лежат мрачные откровения на тему грядущего апокалипсиса, закат Европы, летопись конца времен. Меня интересует эта тема, только я объективно могу освещать те вещи, которые происходят у меня дома — в России. Особенности национального конца света. А я своеобразный Нестор. Сейчас пришла в голову мысль, которая раньше голову не посещала. Ведь Сталинградская битва очень похожа на Последнюю Битву.
— Это очень крутое сравнение! А что для тебя первостепенно: музыка или тексты?
— Так изначально сложилось, что я начал выступать (как Бранимир) один и с гитарой. Когда ты один, то оружия у тебя на порядок меньше, чем у электрической группы. Есть только текст, мелодические рисунки, оставляющие слушателю большой простор для фантазии и домыслов. И есть драйв — внутренняя энергетика, наполняющая силой и верой каждое спетое слово.
Для меня текст играет первичную роль. Слова имеют магическую силу, способную сдвигать человека. Сдвигать, сподвигать, менять, порой убивать или перемалывать. Но слова в чистом виде не имеют такой силы, если они произнесены или спеты без драйва. Нужно максимально верить в то, что декларируешь, в то, что поешь, в то, что освещаешь. Выкладываться на полную. Только тогда слова будут иметь силу. Музыка для меня тоже не является последним делом. Просто она играет вспомогательную роль — как ритмическая окраска текстам.
— Ты сейчас пишешь книгу «Наше подполье». Если не военная тайна, что это будет за книга?
— Это будет книга про наш музыкальный андеграунд. Про некоторых исполнителей, которым я симпатизирую, которых знаю, как людей. Там будут интервью с Радой Анчевской, с Ерменом Анти, с Вадимом Демидовым и с другими уважаемыми мною исполнителями. В книге будут эссе о творчестве тех персонажей нашего поэтического андеграунда, которые мне интересны. У меня не было изначально цели сделать энциклопедию нашего подполья. В процессе обдумывания замысла книги я понял, что писать книгу про андеграунд — все равно, что писать книгу про рок-музыку. Слишком это растяжимое и общее понятие — российский андеграунд. И чтобы осветить его не поверхностно, нужно обладать очень большим багажом знаний и терпения. Ибо это целая энциклопедия.
Составить объективную рок-энциклопедию не представляется возможным. Потому что какие-то явления все равно останутся незамеченными, что-то автор в силу своих личных пристрастий предпочтет вообще замолчать и оставить незафиксированным, посчитав недостойным вхождения в историю. Вот, например, книги про советский рок. У Кушнира свой взгляд на «Сто магнитоальбомов советского рока» — выбор потрясающий, но он всё равно выбор. И его точка зрения может не совпадать с мнением каких-нибудь других экспертов в этой области. Ольга Аксютина — «Панк-вирус в России». Тоже ведь невозможно вместить в одну книгу весь панк-рок. А наверняка, во многих провинциях есть свои «Свины», «Летовы», «Черепахи», «Тараканы», «Восьмые марты» — и возможно, более самобытные. Просто некому их продвигать было.
Артемий Троицкий делал энциклопедию «Рок в Союзе», Илья Смирнов выпустил книгу «Время колокольчиков». И их мнения в чем-то не совпадают. Как и мнения читателей. Здесь ничего не поделаешь — у каждого свои вкусы. И у писателя, и у меломана… Пока над книгой активно работаю, по мере наличия свободного времени. Не знаю, когда она будет завершена. Но постараюсь это сделать в следующем году.
— Что тебя вдохновляет на творчество?
— Вдохновляет мир. Который удивителен и многообразен. Вдохновляют люди. Которые мне попадаются на жизненном пути. Вдохновляют события. Которые происходят с миром и с этими людьми. И со мной лично. Песни пишутся тогда, когда не имеешь права молчать. Когда что-то трогает твое сердце. А трогает сердце по-настоящему только несправедливость. Не люблю поговорку: «молчание — золото». Это мудрость трусливых премудрых пескарей. Если люди будут жить и, видя несправедливость, молчать, то их жизнь от этого не станет лучше.
— А как ты относишься к Александру Башлачеву? Кажется, в манере исполнения есть много общего…
— К Александру Николаевичу и его песням отношусь нормально, уважаю его. Башлачев никогда не являлся для меня кумиром. Но я очень уважаю его вклад в развитие русского рока. Потому что до него все наши рок-музыканты в большинстве своем старались у своего западного прародителя перенимать форму. Слушаешь «Кино», «Алису» раннего периода — и понимаешь, откуда ноги растут, слышишь, откуда позаимствованы аранжировочные решения…
Башлачев был великим мастером слова и обладал большим внутренним драйвом. Он показал, что слово тоже очень важно. Не только шоу, не только прикид внешний и прочая мишура. СашБаш задал новую планку и внес свою лепту в развитие русского рока как жанра, в котором текст играет первичную роль. До сих пор в русском роке найдется едва ли кто-то, кто пишет такие же тексты по уровню, как простой парень из Череповца. Башлачев был единственным в своем роде. Трансцендентным автором…
Сейчас меня беспокоит вот что: повальная мода. Стало очень модным «понимать» тексты Башлачева. Немало встречал псевдовсезнающих людей, которые безапелляционно утверждают, что они прекрасно понимают про то, о чем пел СашБаш. Ересь какая-то, честно… Башлачев едва ли сам понимал, про что пишет. Эти вещи приходили к нему как откровение. И вряд ли у кого-то из людей есть монополия на понимание их истинного смысла. Там просто бездонный океан… И трактовок великое множество. Башлачева можно по-настоящему понять сердцем, нутром, фибрами души. Умом — вряд ли. Ум слишком узок… Мнение мое, и не обязательно правильное.
— Есть ли у тебя учителя в музыке и жизни? Если да, то кто они?
— Учителей много. По сути, каждый человек, который тебе встречается на жизненном пути, тебя чему-то учит. Гопник учит быть сильнее, бывшая девушка учит более обстоятельному отношению к любви, вор-карманник учит быть внимательным и не привязываться к вещам, назойливый собеседник в поезде может научить тебя находить общий язык со всеми, безногий бомж в переходе учит не относиться к своим проблемам серьезно… Самое главное — извлекать из всего положительный опыт. В том числе — и из общения с людьми. Никакие встречи не случайны…
У меня по части музыки были учителями Курт Кобейн, Дмитрий Ревякин («Калинов Мост») и Денис Третьяков («Церковь Детства»). Эти люди меня вскрыли, перекрутили, направили, — все — в разное время. Кобейн показал обреченный и безжалостный драйв — как нужно выкладываться на полную и сгорать прямо на сцене. Ревякин открыл новые лингвистические пласты. Волшебный поэт совершенно, неземной и русский.
А Денис Третьяков — лидер ростовской группы «Церковь Детства» — вообще башню всю перекрутил основательно. Заставил посмотреть на мир совершенно по-другому… Свою роль так же сыграло общение с Ерменом Анти, с Вадимом Демидовым, с Радой Анчевской, с Умкой, с Сашей Чернецким, с Валентином Сохоревым — всем этим Людям с большой буквы я признателен за добрые слова, за беседы, за участие в моем образовании. Они вдохновляли на свершения, и продолжают вдохновлять… Из тех людей, кого я уважаю безмерно, но не из области музыки — мастер боевых искусств Андрей Кочергин. Очень здравый человек, сильный и правильный. Его лекции когда-то помогли мне понять некоторые фундаментальные вещи и изменить свой образ жизни кардинально.
— Музыка — это дело жизни или хобби?
— Музыка для меня не является хобби. Это дело жизни, и одно из направлений моей деятельности. К музыке и к творчеству, вообще, я отношусь предельно серьезно, и посвящаю этому занятию большую часть своего времени. Помимо музыки в моей жизни есть ещё спорт. Считаю, что все пороки рок-н-ролла — совершенно надуманный стереотип поведения, и он уже неактуален. Можно нормально жить в бешеном темпе, творить, функционировать без всяких допингов.
— Есть ли у тебя девиз, фраза, которая помогает жить?
— Хочешь изменить мир — начни с себя.
— Для тебя важно, чтобы твои песни меняли окружающий мир, меняли чье-то мировоззрение?
— Конечно. Музыкант — он, по сути, хирург. Хирург душ человеческих. И он способен менять слушателя и окружающий мир. А если способен менять — значит, надо менять в лучшую сторону. И не только песнями, а еще и силой личного примера. Музыканты очень часто говорят: «Я просто пою песни, я не виноват, что их кто-то там неправильно понимает. Ведь это ж хобби…» А если так скажет хирург, который только что неправильно порезал человека на операционном столе? Разве он имеет право сказать его скорбящим родственникам: «Чуваки, простите я не волшебник, только учусь, это моё хобби и способ самовыражения, я не виноват ни в чем…»? Каждый должен осознанно относиться к своей деятельности. Только тогда будет порядок.
— И самое главное: кто же такой Бранимир сегодня и сейчас?
— Это явно не мне судить. Потому что не знаю… Пусть люди судят. Если в нескольких штрихах: постоянно гастролирую, без вредных привычек, пою песни из благих побуждений, и верю в то, что делаю. Вот.
О музыканте
Бранимир (он же Александр Паршиков) — молодой рок-бард из Волгограда.
Его считают основателем жанров «сталинградский дарк-фолк», «гностический шансон», популяризатором стиля «еретическое антиреггей», «метафизическим бульдозером», «метафизическим скоморохом», одним из самых ярких исполнителей «экстремальной бардовской песни» и русского дарк-фолка («музыки темных людей»), одним из ярчайших представителей современного поэтического рок-андеграунда, экзорцистом, тёмным шансонье, вергилием, истребителем розовых красок, крокодилом, безжалостно глотающим фальшивое солнце Вавилона. Но все его многообразное творчество невозможно вместить в прокрустово ложе какого-нибудь из этих жанров. Неизменно одно — искренность песен, освещение темных и неприглядных сторон человеческой природы, перемежаемое с верой в то, что когда-нибудь окружающий мир станет лучше.
Визитной карточкой Бранимира является мощная подача, хорошие тексты и беспощадное отношение к придуманной людьми розовой реальности. Известный композитор Алексей Березовой после посещения одного из концертов Бранимира высказался: «Бранимир очень эклектичен. Старославянские словечки соседствуют с постмодернистким новоязом, и, по моим ощущениям, такое соседство в большинстве случаев выглядит естественно. Автор прекрасно владеет дактилической рифмой, а это не самый простой элемент стихосложения. Кстати, на мой взгляд, именно дактилическая рифма раскрывает очень характерные особенности русского языка, так сказать дает попробовать „на вкус“ его „корневой приплод“. Свободные и широкие мазки красками дактилических рифм — показатель народной непосредственности Бранимира, индикатор необходимости его текстов для современного русского сознания и стихосложения. Энергия Бранимира способна сбить окалину с любых лингвистических штампов. Даже набившие оскомину клише начинают звучать по-новому в пространстве его песен. Предположу, что любой его концерт был бы слишком надсаден и обжигающ, окажись он построен по строгой схеме концептуального альбома (иной раз кажется, что порядок песен достаточно хаотичен), или без обильных товарищеских словопрений (а Саша может и любит поговорить со слушателями). Кажется, даже гитара порой просит о пощаде, обрывая струны одну за другой, вымаливая таким образом передышку себе и зрителям.»
На счету Бранимира — несколько альбомов, гастроли по России и Ближнему Зарубежью (Украина, Белоруссия, Казахстан), выступление на одной сцене с многими видными деятелями отечественной андеграундной культуры (Александр Чернецкий, «Рада и Терновник», «Церковь Детства», «Адаптация», «Западный Фронт», «Манагер и Родина», «Хроноп», «Выход», «Резервация здесь», «Медведь-ШатунЪ», и др.), положительные отзывы коллег по цеху. Песни Бранимира неоднократно звучали на «Нашем Радио» в авторской программе Андрея Бухарина «Родная речь», трижды побеждали в голосованиях. А альбом 2012 года «Песни утопающих. Книга первая» получил высокий баллы от музыкального критика Андрея Бухарина на страницах журнала Rolling Stone и был включен критиком в десятку лучших альбомов 2012 года.
В 2013 году вышел в свет альбом «Папа, я вернулся». Песня «Дама моего сердца» прозвучала в эфире «Нашего Радио» в спец. рубрике ведущего рок-хит-парада страны — «Чартовой дюжины».
27 мая 2013 года песня «Прощальный танец ерша» прозвучала в программе Артемия Троицкого STEREO VOODOO на Rock FM
Дискография:
- «Отцвели глаза твои» (2008)
- «Папа, я к Тебе вернусь…» (2008)
- «Песни для Мамы» (2009)
- «Евангелие от Макиавелли» (2009 — переиздание 2011)
- «Зелено» (2010)
- «Лили Марлен» (2010 — переиздание 2012)
- «Вот и нет любви» (2011)
- «Песни Утопающих. Книга первая«(2012)
- «Папа, я вернулся» (2013)