Странник, мистик и романтик Алекс Озон осчастливил Санкт-Петербург своим (все же кратковременным) визитом… Таких музыкантов нам очень и очень не хватает! Значит, будем продуктивно тосковать, то есть слушать песни проекта «Ozon», бережно заботиться о волшебных семенах этих песен, прорастающих в наших сердцах. Значит, будем ждать… Мы же помним, что «ждать» — синоним слову «любить».
А пока Алекс Озон рассказывает нам о своем Питере, творческой свободе, боли и любви.
— Алекс, понятно, что ты странник… И все же Питер — особенное для тебя место? Почему?
— В Петербург я стремился, сколько себя помню. Может быть, отчасти потому что мои любимые русские писатели и поэты жили в нем. Достоевский, Блок, Ахматова, Бродский.. И вместе с их произведениями, город вошел в кровь до того, как я впервые там побывал. Моя любовь к нему почти вселенская.
И люди там особенные — в любой точке мира их можно определить.
— Что ты оставил в Питере? Что увез с собой?
— В этот приезд я собрал команду опытных музыкантов. Григорий Волобуев, Игорь Покатилов, Виктор Раевский, Семен Куницин… Чуть больше, чем за месяц мы подготовили часовую концертную программу и выступили на нескольких площадках.
Познакомился с замечательным режиссером и радиоведущей Женей Глюкк. В Петербурге написал песен почти на целый альбом.
— Мне кажется, Питер — очень твой город. И он без тебя осиротел… Как скоро ты вернешься?
— Тоже так почувствовал. Питер — мой город. Любимый, точно. Но до весны я в Азии. Поживу в горах, запишу пластинку и прилечу.
— Свойственно ли тебе возвращаться «к былым возлюбленным»?
— Само словосочетание в диссонансе. Если былая — это уже не возлюбленная. А если возлюбленная… Любовь никогда не заканчивается.
— Стоит ли удерживать того, кто хочет уйти? Больше любит тот, кто держит или тот, кто отпускает?
— Любит тот, кто не ставит условий. Там, где нет тотальной веры — нет и любви.
При глубоком чувстве все эти условности отпадают сами собой. Я избегаю всего того, что приземляет. Для созидания и творчества необходимо состояние полета.
— Можно ли быть свободным, не причиняя боли?
— К этому можно прийти. Невозможно постоянно брать на себя роль учителя или ученика. Если тебе пишется в состоянии уединения — никакие лекции о пользе коллективного труда не помогут. Это нужно не только чувствовать, но и знать. Либо ты выбираешь отношения «пинг-понг», либо — «волшебство».
— И что ценнее для тебя лично — любовь или свобода?
— Для меня любовь и свобода — не антонимы, а синонимы.
— А творческая свобода — это?..
— Возможность выражать эмоции и открывать свою душу через творчество, не ожидая ответной реакции. Не ориентируясь ни на рынок, ни на эпоху.
— Если творчество — это служение, то какому божеству ты служишь?
— Если это служение — то только своему собственному «Я».
— Но кто-то служит тебе?
— Когда выполняешь задуманное твоим духом, а не тобою-человеком — то служит абсолютно все вокруг. Обстоятельства, люди, ангелы, демоны, искусство.
— Как ты воспринимаешь свои песни?.. Это плоды твоего интеллектуального труда? Или семена Неизвестного, проросшие в твоем сердце?.. Твой вариант?
— Раньше это происходило исключительно в результате какого-то яркого впечатления или потрясения. Сейчас процесс стал более контролируемым. Чувства и ощущения стали тоньше и глубже. Изучение звукорежиссуры, поиск музыкальный решений — процесс нескончаемый.
— Цитата из твоих песен, здесь и сейчас? Первая, что пришла на память… Или самая важная?..
— Все твои теории времени правильны. Нас не существует, но все же реальны мы.